В автобиографической хронике профессор Санкт-Петербургского университета рассказывает о происхождении свой семьи и фактах собственной жизни в городе Ленинграде до войны, во время блокады, на фронте, в послевоенный период. Период активной жизни ученого совпал по времени с эпохой социализма в России.
Книга представляет интерес для историков, социологов, биологов, этнографов.
А professor of St. Petersburg University in the autobiographical chronicle talks about the origin of his family and the facts of his own life in Leningrad before the war, during the siege at the front, in the postwar period. The period of active life of a scientist coincided with the era of socialism in Russia.
The book is of interest to historians, sociologists, biologists, anthropologists.
В последнее время стало модным увлечение генеалогией, то есть исследованием истории своих предков, их родственных связей и судьбы потомков. Мой отец, Павел Матвеевич, интересовался своими историческими корнями, но его записки затерялись, и я даже не могу вспомнить, как звали моего прадеда, отца Матюшки Безбородого. Потому буду краток. Напомню читателям обо всех моих родственниках, упомянутых в этой книге только конспективно. Возможно, с развитием информационных технологий, моя книга попадется на глаза и другим потомкам тверских Цыплёнковых, которые смогут поправить или дополнить мою схему. А другие семьи генеалогическое древо Цыплёнковых подвигнет к тому, чтобы и о своих предках вспомнить и рассказать своим детям и внукам, кто был их предшественником на этом свете.
Замечу, что женские линии на схеме (рис. 126) почти все обрываются не потому, что эти женщины не произвели потомства, а только в связи с тем, что они, как я указывал в первых главах книги, меняли фамилию Цыплёнкова на фамилию мужа, тем самым, выходя из «древа рода Цыпленковых», пополняя собой ветви других родов.
С некоторыми персонажами наши пути так разошлись по жизни, что после смерти мамы и отца уже совершенно невозможно было установить, кто и где, и чем занимаются. И они, мои троюродные братья и сестры, также не особенно искали контакты.
Не обозначил я на схеме и жен, которые рожали новые поколения Цыпленковых. Тут я следую библейскому канону: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова…
В Священном Писании приведены биографии лишь отдельных женщин: Евы, Сарры, Марии. Во многих исторических эпизодах древнейшие богословы замечают: «Пошел в иные земли и нашел себе там жену». Пусть не обижаются родственники женской половины семейства Цыпленковых, но поскольку на род Цыпленковых сильно повлиял церковный момент, то и в своей схеме я, подражая евангелистам, для краткости исключаю женскую половину.
На генеалогической схеме рода Цыпленковых имена людей я даю не всегда полные, паспортные, а так, как привычно называли их в жизни.
Начать род Цыпленковых следует, по преданию, от крепостной крестьянки, которую за плодовитость и педантичную заботу о своих детишках, прозвали Клуша (курица-наседка). Жила Клуша, по всей видимости, в конце XVIII века в Тверской губернии.
Детей Клуши, естественно, прозвали Цыплятами. А уже детей этих Цыплят, внуков Клуши, которые родились в XIX веке, прозвали Цыпленковыми. Это все были темные, мягко говоря, малограмотные религиозные крестьяне, крепостные помещиков Нарбекова и Карабанова. Не забывайте также и о том, что крепостные не имели паспортов. Сельским жителям в России, кстати говоря, даже в советское время вплоть до 70-х годов XX века паспортов не выдавали. Чтобы не разъехались из колхозов. Потому крестьяне нередко различали друг друга по прозвищам.
Фамилии этих помещиков (дворян) упоминаются в исторических книгах с давних пор. Например, Нарбеков был одним из укротителей народного восстания под предводительством Стеньки Разина. «В 1670 году, когда на Унже появился отряд разинцев под командованием атамана Ильи Иванова, их преследовали царские стрельцы Унженского воеводы Василия Саввича Нарбекова: в городе Унже разинцы разбились на ватаги и пошли на север, укрыться до весны. Часть разинцев шла через Судай на Тотьму. Но ватаги были окружены. С юга, из Юрьевца, их преследовал воевода Нарбеков, с запада на Галич шел отряд московских стрельцов воеводы Вельяминова».
Конечно, Нарбековы – изначально люди нерусские, из Золотой Орды пришлые к нам. Нарбек (Нарбык), Нарбеков: Дмитрий Ильич Нарбек, середина XV века, по преданью сын татарского мурзы Багрима; от него — Нарбековы. Г.Державин уверен, что Нарбековы по национальному происхождению чуваши.
Вполне возможно, что наследственные земли получены были этими потомками воинственных чувашей и в Тверской губернии. В России эта фамилия достаточно хорошо известна, но, конечно, не так знаменита, как Юсуповы, Шереметевы и другие татарские потомки.
Интересно, что первый дворянский герб в России (1680 год) принадлежал именно Нарбековым.
Нарбековы поддерживали православие, помогали строить церкви. Так, в г. Торжке Тверской обл. есть старинная Старо-Вознесенская деревянная церковь – памятник древности, представляющий собой исключительную архитектурную ценность. Была ли она построена по инициативе Нарбековых, неизвестно. Однако, впервые о ней упоминается в «Писцовой книге» Потапа Нарбекова в 1625 году.
В краеведческой книге, изданной ещё при царе, (Добровольский И. Тверской епархиальный статистический сборник. Тверь, 1901. С. 125-126.) про церковь в нашем родном селе говорится следующее:
«В архитектуре кирпичного оштукатуренного здания Поречьевской церкви сочетаются композиционные и конструктивные приемы барокко с декоративными формами раннего классицизма. Церковь выстроена в 1783 – 1793 гг. на средства помещика, подпоручика Павла Андреевича Нарбекова».
Что же касается Карабановых, то это также были богатые землевладельцы на Верхней Волге. Всегда верой-правдой служили они московским государям. Один из первых Карабановых, Иван Григорьевич, за проявленное мужество и героизм во время обороны Москвы от поляков в 1610 году получил впоследствии от царя вотчины.
Его внук или правнук вместе с Петром Первым участвовал в великом посольстве в Европу в 1697 году. В последующем Карабановы служили на флоте и в сухопутной армии. Один погиб в русско-турецкую войну в царствование Екатерины II.
Николай Бердяев в своей книге о Константине Леонтьеве так описывает тип Карабановых, которые были предками этого знаменитого философа и богослова: «Петр Матвеевич Карабанов был, может быть, один из самых выразительных представителей того слоя старых русских дворян, в которых иногда привлекательно, а иногда выразительно сочеталось нечто тонко «версальское» с самым странным, по своей необузданной свирепости, «азиатским». Истинный барин с виду, красивый и надменный донельзя, во многих случаях великодушный рыцарь, ненавистник лжи, лихоимства и двуличности, смелый до того, что в то время решился кинуться с обнаженной саблей на губернатора, когда тот позволил себе усомниться в истинности его слов, слуга Государю и Отечеству преданный, энергический и верный, любитель стихотворства и всего прекрасного, Петр Матвеевич был в то же время властолюбив до безумия, развращён до преступности, подозрителен донельзя и жесток до бессмыслия и зверства».
В книге Юрия Арбата «Конаковские умельцы» (Калининское изд-во, 1957 г.) приведен один характерный пример богатства Карабановых: «В августе 1809 г. аптекарь Фридрих-Христиан Бриннер, приехавший в Россию из Богемии (Германия), купил у тверского помещика, бригадира Федора Леонтьевича Карабанова, за 7 тыс. рублей в Корчевском уезде возле дер. Домкино (ныне — Старое Домкино в 20 км от г. Конаково) 200 десятин леса».
Сын этого бригадира и тверского губернатора Ф.Л.Карабанова Павел Федорович Карабанов (1767-1851), известен тем, что на его землях из принадлежащего ему села развился современный город Карабаново, расположенный на левом берегу реки Серая, впадающей в реку Шерну (приток Клязьмы), в 128 км к северо-западу от города Владимира. Первое письменное упоминание о будущем городе – купчая крепость на сельцо Карабаново в 1630 году родового имения дворян Карабановых.
Расцвет дворянской фамилии Карабановых и семейного богатства пришелся на первую половину XIX столетия. Имелся у них дом с мезонином в Москве (Страстной бульвар, 6), уцелевший во время пожара 1812 года. Павел Федорович Карабанов, служил в молодости в Преображенском полку, состоял в родстве – шутка ли! – с самим Григорием Потемкиным и был женат на княжне Варваре Гагариной. Павел Федорович собирал коллекции редкого оружия, писал книги, меценатствовал.
В начале XX века особых событий, связанных с именами Карабановых и Нарбековых, уже не отмечено. Видимо, отмена крепостничества сильно подорвала могущество и влияние этих знатных дворянских родов. Чем занимались и где проживали их потомки после революции, неизвестно.
На вопрос: «Чьих вы будете?» – мы, Цыпленковы, можем с гордостью отвечать, что принадлежали наши предки-крестьяне помещикам-крепостникам весьма древних фамилий, хотя, конечно, и не элите монархической России. Это, разумеется, шутка.
Со временем у отдельных представителей нашего рода проснулась тяга к образованию, к переезду в большой город, к интеллигентной и сложной работе. Таковым стал мой отец Павел Матвеевич, который даже немного поучаствовал в революции. И все дети его, и внуки получали высшее образование, как правило, биологическое. Потомки неграмотных крестьян становились учеными, журналистами, преподавателями.
Вернусь, однако же, снова к древу и кратко напомню: кто где. Как звали отца Матвея, Андрея, Александра и Парасковеи, то есть моего прадедушку, я не помню. Возможно, знал это мой отец, например. Но он не оставил на этот счет никаких записей.
Из детей оставшихся в Поречье братьев Матвея в семье Павла Матвеевича гостили и, следовательно, в моей памяти запечатлелись, отдельные родственники. Ольга Андреевна со своей дочкой Музой. Тетя Пора, её дочь Саша Слёзкина и внучки Маня, Тоня, Зина тоже хорошо помнятся мне, но после войны мы почти не встречались. Отец все больше замыкался в своем живописном творчестве, а у иных родственников из Поречья, очевидно, нашлись свои дела.
Татьяна Матвеевна с детьми Симой и Севой (рис. 29, 30 на с. 63) долго жили в нашей квартире до войны. А младшая сестра Павла Дуня пожила у нас недолго. Её сынок Ким умер, а Дуня погибла под трамваем. Но наша семья после войны не скучала без визитов родственников, сами сильно «разветвились».
У моего брата Евгения было трое детей (рис. 127). Старший его сын Александр выучился на биолога, ездил на Кубу бороться с вредителями сахарного тростника и вернулся оттуда с «Волгой». Одновременно с элитным автомобилем в его семье родилась и дочь Зоя. И у Зои есть уже тоже дочь, но они уже не носят фамилию Цыпленковы.
Дочери Евгения Людмила и Татьяна родили мальчиков, но, к сожалению, эти дети также имеют другую фамилию, хотя внешне очень похожи на своего деда, да и вообще сохранили цыпленковскую породу (рис. 128).
Рис. 128. Павел Сергеев, его мать Людмила (Цыпленкова) и мой сын Павел Цыпленков. 2014 год.
Мне судьба подарила одного сына, а он в свою очередь «родил» двух: Вадима и Романа. Пока мои внуки не нашли себе жен и не родили никого. Может быть, и на моей ветви цыпленковский род сотрется из истории человечества?
Фамилия Цыпленков в России, конечно же, в ближайшие века не исчезнет. Вообще-то людей, которые носят фамилию Цыпленков, в современном мире, как ни странно, довольно много. В Интернете более трехсот тысяч страниц, содержащих слово «Цыпленков». Хорошо известны такие носители фамилии, как спортсмены, политики. Денис Иванович Цыпленков, спортсмен-богатырь из Кривого Рога (Украина). Сергей Александрович Цыпленков, ученый-географ близкий к Правительству России, из Великих Лук (Псковская область). Александр Викторович Цыпленков, депутат городского совета в городе Елабуга.
Знаменитая социальная сеть «Вконтакте» на соответствующий запрос показывает 881 страницу Цыпленковых, из России – 778, в том числе, из Москвы – 93, из Санкт-Петербурга – 54, из Твери – 4. Женщин с фамилией Цыпленкова в этой социальной сети 913, в том числе из Москвы – 107, из Санкт-Петербурга – 50, из Твери – 6.
Все ли эти люди, или хотя бы только тверские Цыпленковы, из поречьевских Цыплят? Конечно, не все. Но кое-кто из них, возможно, найдет своих предков в нашем генеалогическом древе.
Комментариев нет :
Отправить комментарий