Имена на обломках самовластья

УДК 94(470) + 929.5


Цыпленков В.П.
Эпоха.
Автобиографическая хроника.
– СПб, 2014. – 272 с.

В автобиографической хронике профессор Санкт-Петербургского университета рассказывает о происхождении свой семьи и фактах собственной жизни в городе Ленинграде до войны, во время блокады, на фронте, в послевоенный период. Период активной жизни ученого совпал по времени с эпохой социализма в России.
Книга представляет интерес для историков, социологов, биологов, этнографов.

В сети Интернет – epoch-ussr.blogspot.com

А professor of St. Petersburg University in the autobiographical chronicle talks about the origin of his family and the facts of his own life in Leningrad before the war, during the siege at the front, in the postwar period. The period of active life of a scientist coincided with the era of socialism in Russia.
The book is of interest to historians, sociologists, biologists, anthropologists.


Front cover

Оглавление

  1. От автора. Вместо предисловия
  2. Пророчество Иоанна Кронштадтского
  3. Наука и церковь
  4. Имена на обломках самовластья
  5. Смерть и жизнь
  6. О вере в Бога и Буку
  7. Саша Дорковская
  8. Охотники за привидениями
  9. Дом на Смольном
  10. Три источника знаний ребенка
  11. «Дворовые» дети
  12. Соучастник или свидетель?
  13. Школа
  14. Воспитатели отца
  15. Ловите миг удачи
  16. Художник Цыпленков и Смерть
  17. Военные потери мирного времени
  18. Весна 41-го
  19. Предчувствие беды
  20. Блокадная школа
  21. Коварство голода
  22. Ложь и плоть
  23. Спасение на переднем крае фронта
  24. Земная жизнь воздушной армии
  25. Операция «Багратион»
  26. Последний бой последней мировой войны
  27. Плюсы и минусы гражданской жизни
  28. Двенадцать коллегий
  29. Отцовство
  30. Встречи и расставания
  31. Лес на Ворскле
  32. Марки с Докучаевым и внучка Менделеева
  33. Моя семья и другие животные
  34. Генеалогическое древо
  35. Заключение
По рекомендации студента Агафонова Павел Матвеевич явился в Лесной институт (рис. 15), в котором планировались большие полевые научные работы, и требовались сотрудники с умелыми руками и светлыми головами. Надо понимать, что профессоров в институте хватало, а вот рабочие для полевых подготовительных работ были в дефиците. Нужны были заинтересованные и грамотные люди. Идеологические революционные взгляды Павла совпадали со студенческими, с позицией городской молодёжи. В эти годы активную пропаганду вели социалисты-революционеры (эсеры), выступающие, как партия крестьянства, привлекая к работе сельскую молодежь, которая в России тогда была гораздо многочисленнее городского пролетариата.
«Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена», – всерьез скандировали юные революционеры на сходках, сверкая глазами после прочтения замусоленных брошюрок с сочинениями Николая Чернышевского, Петра Лаврова, Николая Михайловского, Виктора Чернова. Особенно усилились революционеры спустя десять лет после описываемого приезда Павла в Санкт-Петербург. В 1917 году в дни Февральской революции партия эсеров превратилась в крупнейшую политическую силу, достигла по своей численности миллионного рубежа, приобрела господствующее положение в местных органах самоуправления и большинстве общественных организаций, осенью победила на выборах в Учредительное собрание. Её представителям принадлежал ряд ключевых постов в правительстве. Привлекательными для населения были идеи этой партии: демократический социализм и мирный переход к нему. Однако, несмотря на всё это, эсеры не смогли удержать власть.

Работа в Лесном институте пришлась Павлу по душе. Он включился в активную деятельность по подготовке новых делянок для проведения научных посадок различных древесных пород на участках лесной дачи по берегу речки Луппы рядом с дорожкой (тропинкой) под названием Пунтоловка. Следует особо заметить, что при этих посадках впервые был использован квадратно-гнездовой метод, много позже получивший такое название впервые в работах академика Т.Д.Лысенко.
Павлу поручили руководить группой рабочих. Для удобства их размещения поблизости от работы всех поселили в дом профессора Агиевского, имеющего шесть пустующих комнат. Профессор вселялся в этот забронированный за ним дом лишь на короткое время, когда проводил практику со студентами. Скандала и спора с профессором не возникло, а вот своё задание Павел выполнил точно в срок. Он к 1913 году совершенно не отличим уже от сотрудников Института, носит такую же форму (рис. 16). Со многими молодыми учеными-лесоводами он установил приятельские отношения.
В этот период времени, находясь в окружении интеллигентной молодёжи, Павел особо усиливает свою политическую активность. Если в деревне его политические порывы ограничивались тем, что он сочинял частушки про местных мироедов-богачей:
«Анкудинов и Мишуха Петухов понаделали великих вам грехов!»,
то в Санкт-Петербурге он участвует в общественной жизни всего Пороховского района, не только Охтинской дачи.
На фоне высокой общественной активности Павел не забывает и о личной жизни. Так, он знакомится с жительницей этого района молодой девушкой Клавдией Дедюхиной, из мещан, и её родственниками (рис. 17). Можно сказать определенно, что Павлу с родственниками Клавы повезло. В то время в их семье, у Марии и её мужа Павла, из живых в то время было шестеро детей.


Вот список:
1. Мария Павловна (старшая)
2. Екатерина
3. Пантелеймон
4. Глафира
5. Клавдия
6. Ольга


Все дети в этой семье, за исключением Клавы, уже имели свои семьи и, что немаловажно, квартиры в городе или собственные дома в Пороховых. Клава проживала с родителями, имея медицинское образование, работала в частной клинике (рис. 18). Вот с этой-то девушкой и познакомился молодой лесной инженер.
В начале 1915 года Паля, как стала называть Павла Матвеевича Клава Дедюхина, решается окончательно отдать ей свои руку и сердце и вести под венец (рис. 19). Но и в этот раз ему, как и с учительством, не повезло с религией. Правильнее сказать не с религией, а со служителем культа.

Рис. 15. Санкт-Петербург. Лесной институт. Начало трудовой
и революционной деятельности Павла Цыпленкова

Рис. 16. Молодой интеллигент в форме
сотрудника Лесного института
и в роли жениха. П.М.Цыпленков.
4 ноября 1914 года

Рис. 17. Павел встретил
девушку Клаву Дедюхину.
Священник церкви Святого Духа в Пороховых отказался молодого парня повенчать по причине редкого и нерегулярного посещения им этой церкви и неявок самого Павла на исповедь.

Более того, старшего (первого) его сына Евгения, который родился весной, 11 марта 1916 года (рис. 20, 21), этот священник не вписал в церковную книгу.



Рис. 18. Клава – акушерка
на службе в частной клинике
Последствия этого деяния священника проявились много лет спустя, когда скончалась наша мама. При оформлении документов открылось, что ни муж, ни старший сын не являются её законными наследниками.

Примечания.

  1. От кольца в Пороховых рядом с церковью до кольца на Охте была одноколейная трамвайная линия с разъездами для встречных поездов. На Охте на конечной станции был строгий злой контролер. По этой причине весь этот трамвайный маршрут в народе прозвали «от Святого до Злого духа».
  2. При крещении своего первого сына отец волновался, а тут ещё разговоры, трения со священником. В то время Павел был поклонником творчества Льва Толстого, вероятно, по этой причине хотел назвать своего первенца Львом. Однако же подобное имя, как заметили окружающие, не гармонировало с его фамилией Цыплёнков. Смутившись, он решил дать своему сыну редкое имя Касьян. И это имя забраковали. Ведь все дети будут справлять свои именины каждый год, а Касьян день Ангела отмечает раз в четыре года – 29 февраля. В результате назвали первенца Евгением.



Пришлось вызвать меня из командировки, поскольку я был зарегистрирован уже государством и при советской власти в 1925 году. Можно полагать, что на подобное отношение священника влияло не столько пренебрежение исповедями, но заметная политическая активность Павла.
В самом начале 1917 года в короткий период Февральской революции, в возрасте Христа, мой отец активно принимает участие в революционном движении в стране и в подготовке выборов в Учредительное Собрание. В это время он уже был секретарем Пороховского Совета, и по его инициативе на организованный им митинг были приглашены в Пороховые представители различных политических партий. Именно на этом митинге выступал социал-демократ, большевик В.И.Ленин.

Рис. 19. Павел отдал Клаве руку и сердце в мае 1915 года.
31 мая у Клавы день рождения.
Подтверждением этого факта служит большая картина маслом, написанная отцом позже. Картина называется «Выступление В.И.Ленина на митинге в Пороховых». В то время, когда отец писал эту картину, я сам был рядом с ним, а в перерывах он мне подробно рассказывал, как проходил митинг и кто на нем выступал. Теперь я сожалею, что в ту пору мало интересовался историей и не записывал для себя эти рассказы. Обидно, что такие живые факты нашей истории, представленные очевидцем и организатором мероприятия, не просто со временем забываются, а, порой, специально умалчиваются и даже иногда искажаются, фальсифицируются.

Объяснить такое негативное отношение, на мой взгляд, можно тем, что руководил тогда Пороховыми член партии эсеров, эта партия социалистов-революционеров пользовалась большим авторитетом, и в Учредительное Собрание были избраны делегатами, в основном, эсеры, а не большевики.

Рис. 20. Клавдия Павловна со своим
первенцем Евгением, 1916 г.
А вот ещё вспоминается, кстати, один любопытный факт, связанный с последствиями Февральской и Октябрьской Социалистической революций. В тот день, когда произошел так называемый «разгон Учредилки» (матрос Железняк и т.п.), выяснилось, что некому платить за предварительную и подготовительную бумажную работу тем писарям, которыми руководил мой отец. Пришлось ему, не откладывая в долгий ящик, ведь события тогда мелькали с калейдоскопической быстротой, побеседовать серьезно не с матросом Железняком, а с всемогущим Моисеем Соломоновичем Урицким. Тот распоряжался по поводу чего-то в Таврическом дворце, и отец спросил его, кто же будет оплачивать работу писарей? Урицкий остроумно ответил:
«Кто нанимал писарей, тот и должен с ними расплатиться».

«Но ведь Вы же только что всех наших нанимателей арестовали!» – возразил отец.
Урицкий призадумался, а после лишь развел руками.

В самом деле, какие могут быть мелкие вопросы об оплате труда ничтожных писарей, когда Октябрьская революция ставила перед всей страной грандиозные задачи, за решение которых участники платили своими жизнями, а не керенками. Пролетарская революция порождала новые идеи, новые проблемы.

Рис. 21. Клава с годовалым Евгением вместе с младшей сестрой Павла Дуней.
С Дуней Клава тесно сдружилась.
«На добрую память Дуне от невестки. 1916 год»
Возникли идеи и в голове Павла Матвеевича. Со своими идеями группа революционно настроенных молодых людей, участников двух революций 1917 года, но не коммунистов, а представителей, в большинстве своем, крестьянства, идут в Смольный к Ленину.
Там с Лениным эти ходоки обсуждают план организации коммуны – сельскохозяйственного кооператива – и, получив от Ленина мандат, долго не мешкая, выезжают на Алтай, где на пустующих плодородных землях планировалась эта сельскохозяйственная коммуна. И вот на востоке нынешнего Казахстана, в городе Усть-Каменогорске в семье отца появился второй сын Александр (рис. 22).

Рис. 22. Мои старшие братики-коммунары алтайские.
Женя на коне – 3 года. Шура на пеньке – 1 год.

По уставу коммуны каждый член вкладывал свой пай, чем мог, и выбирал свою роль в коммуне. Мой отец вложил библиотеку книг и роль свою обозначил преподавателем в организованной им при коммуне школе. Вот-вот, казалось, и сбудется его первая заветная мечта на степных просторах, вдали от суеты больших городов, при совершенно новой власти, свободной от мистической религии и её служителей.
Только и в этот раз судьба сыграла с Павлом Матвеевичем злую шутку. В Омске объявился новый правитель адмирал Александр Колчак. Ему содействовал местный Алтайский окружной казачий атаман, который ликвидировал зарождающуюся коммуну, а самих коммунаров, способных держать винтовку, отправил солдатами в армию Колчака. Вчера – коммунары, завтра – белогвардейцы. Таковы сюрпризы Гражданской войны.
Не знаю, кому и как повезло в той мобилизационной сумятице, только отец уже через три дня бежал от Колчака и с помощью и при поддержке большевиков-подпольщиков оказался на стороне «красных», наших, и до победы над «белыми» работал в должности казначея СибРевКома. В 1920 году отец приступил к осуществлению другой своей мечты – поступил в Уральский медицинский институт.

Предыдущая глава
Наука и церковь
Следующая глава
Смерть и жизнь

Комментариев нет :

Отправить комментарий