Эпоха: Соучастник или свидетель?

УДК 94(470) + 929.5

Цыпленков В.П.
Эпоха.
Автобиографическая хроника.
– СПб, 2014. – 272 с.

В автобиографической хронике профессор Санкт-Петербургского университета рассказывает о происхождении свой семьи и фактах собственной жизни в городе Ленинграде до войны, во время блокады, на фронте, в послевоенный период. Период активной жизни ученого совпал по времени с эпохой социализма в России.
Книга представляет интерес для историков, социологов, биологов, этнографов.

В сети Интернет – epoch-ussr.blogspot.com

А professor of St. Petersburg University in the autobiographical chronicle talks about the origin of his family and the facts of his own life in Leningrad before the war, during the siege at the front, in the postwar period. The period of active life of a scientist coincided with the era of socialism in Russia.
The book is of interest to historians, sociologists, biologists, anthropologists.

Должен заметить, что во всех моих исторических воспоминаниях, начиная с самых первых моих сознательных лет, я рассматривал себя как маленького участника или даже простого свидетеля тех исторических событий, от которых вполне могла зависеть и моя дальнейшая судьба, и вся жизнь. В основе многих таких событий лежали даже и мои встречи, знакомства и беседы с очень интересными людьми. Такие встречи даже в раннем возрасте оставили яркий след в моей памяти.
Надо сказать, что в раннем возрасте подобные встречи оставались в памяти картинками, а, взрослея, я начал им давать свою оценку, осмысливать. Для примера остановлюсь на двух таких встречах, которые позволят вам проследить возрастные изменения восприятия мною таких событий.
Поскольку я воспитывался в семье военного, то и первая моя встреча состоялась с двумя очень крупными военными начальниками, когда мне шел четвертый год, а в стране бурлила первая пятилетка.
Эта моя встреча состоялась на вокзале во время отправки военного эшелона с демобилизованными воинами, которые по патриотическому порыву отправлялись на Кубань с целью подъема там сельского хозяйства в соответствии с планами первой пятилетки. Я стоял на перроне недалеко от эшелона, а мимо меня проходили командующий Гарькавый и второй – Гамарник.

Примечание.

Гарькавый Илья Иванович (1888 — 1937) — советский военный деятель, комкор. Арестован по «делу Тухачевского», признал себя виновным. Расстрелян. Реабилитирован в 1956 году.
Гама́рник Ян Бори́сович (Яков Пудикович 1894 — 1937) — советский военачальник, государственный и партийный деятель, армейский комиссар 1-го ранга. Застрелился накануне неминуемого ареста по «делу Тухачевского». Реабилитирован в 1955 году.
Корнев Петр Григорьевич (1883-1974) – российский и советский врач, академик, специалист по детскому туберкулезу, блокадник. В 1936 году П.Г.Корнев организует первую кафедру хирургического туберкулеза Ленинградского ГИДУВа и возглавляет ее до семидесятых годов.
Турнер Генрих Иванович (1858 — 1941) — советский хирург-ортопед. Заслуженный деятель науки РСФСР (1927). Работал в Ленинграде в детском приюте, реорганизованном позже (1931) в детский ортопедический институт его имени.

Их я больше никогда не видел. Вот от этой встречи у меня в памяти остались только огромные усы одного из больших начальников высокого ранга, который сам был очень маленького роста.
Другая встреча произошла уже в пятилетнем возрасте и тоже с военными, но врачами. В этом случае я лично наблюдал, как два врача решали судьбу доставленного к ним в клинику больного с острой болью в правом бедре. Им следовало установить причину боли, характер заболевания и метод лечения. Первым врачом был известный всем теперь профессор Турнер. Он стал высказывать подозрение о туберкулезной природе воспалительного заболевания и предложил сделать необходимые для подтверждения этого диагноза анализы. Второй врач, а это был профессор Корнев , молча подошел к больному, потрогал воспаленное место пальцем и сразу установил диагноз – абсцесс. Своим ассистентам он приказал срочно готовить больного к несложной операции. Свидетелем самой операции я не был, поскольку операция проходила все же под общим наркозом. Знаю точно, что больной вскоре поправился, а на память о профессоре Корневе у него до сих пор остался небольшой шрам на правом бедре.
Время шло, я развивался и потихоньку умнел. Могу смело утверждать, что в возрасте старше пяти лет я не только наблюдал, но и анализировал увиденное и услышанное, и давал свою оценку. Позднее такой подход к разным событиям стал все больше меня интересовать и вошел в практику. Этот метод заинтересовал меня, как коллекционера исторических фактов. Правда, делиться своими оценками и выводами я ни с кем не торопился.