Наука и церковь

УДК 94(470) + 929.5


Цыпленков В.П.
Эпоха.
Автобиографическая хроника.

– СПб, 2014. – 272 с.

В автобиографической хронике профессор Санкт-Петербургского университета рассказывает о происхождении свой семьи и фактах собственной жизни в городе Ленинграде до войны, во время блокады, на фронте, в послевоенный период. Период активной жизни ученого совпал по времени с эпохой социализма в России.
Книга представляет интерес для историков, социологов, биологов, этнографов.

В сети Интернет – epoch-ussr.blogspot.com

А professor of St. Petersburg University in the autobiographical chronicle talks about the origin of his family and the facts of his own life in Leningrad before the war, during the siege at the front, in the postwar period. The period of active life of a scientist coincided with the era of socialism in Russia.
The book is of interest to historians, sociologists, biologists, anthropologists.

Front cover

Оглавление

  1. От автора. Вместо предисловия
  2. Пророчество Иоанна Кронштадтского
  3. Наука и церковь
  4. Имена на обломках самовластья
  5. Смерть и жизнь
  6. О вере в Бога и Буку
  7. Саша Дорковская
  8. Охотники за привидениями
  9. Дом на Смольном
  10. Три источника знаний ребенка
  11. «Дворовые» дети
  12. Соучастник или свидетель?
  13. Школа
  14. Воспитатели отца
  15. Ловите миг удачи
  16. Художник Цыпленков и Смерть
  17. Военные потери мирного времени
  18. Весна 41-го
  19. Предчувствие беды
  20. Блокадная школа
  21. Коварство голода
  22. Ложь и плоть
  23. Спасение на переднем крае фронта
  24. Земная жизнь воздушной армии
  25. Операция «Багратион»
  26. Последний бой последней мировой войны
  27. Плюсы и минусы гражданской жизни
  28. Двенадцать коллегий
  29. Отцовство
  30. Встречи и расставания
  31. Лес на Ворскле
  32. Марки с Докучаевым и внучка Менделеева
  33. Моя семья и другие животные
  34. Генеалогическое древо
  35. Заключение
Родные и близкие отмечали, что с первых дней своей, уже более сознательной жизни Павел Цыпленков тянулся к знаниям, к науке, к интеллигенции. Среди доступной ему в то время достаточно грамотной интеллигенции (по его мнению) были поповичи, приезжавшие на каникулы из семинарии, молодые учителя, а иногда и ссыльные молодые революционно настроенные студенты (рис. 13).
Среди своих родных и близких его окружала лишь набожная и малограмотная публика, точнее говоря, совершенно неграмотная. И все же Павел после окончания двух классов церковно-приходской школы упорно продолжил заниматься самообразованием. Тяга к знаниям и упорство его были настолько велики, что, самостоятельно изучая науки, он к своему совершеннолетию смог в Тверской семинарии сдать экстерном экзамен и получить аттестат учителя церковной школы. Это, подчеркнем, случилось в темные времена царизма. Павел родился, когда оберпрокурор Святейшего Синода Победоносцев «над Россией простер совиные крыла», как писал о мрачной эпохе реакции в конце XIX века поэт А.Блок. Павел оканчивал школу в разгар так называемой столыпинской реакции, которая последовала за революцией 1905 года .
Именно в эти годы в Твери юный Павел знакомится с революционными студентами, примыкает к движению партии социалистов-революционеров.
Однако, столь радостное событие в жизни, как ни странно, отрицательно сказалось на мечте Павла об учительской карьере в родном селе, а также на его отношении к религии в будущем. Хотя, если посмотреть строже, то не столько сама религия или какая-либо идеология были в этом виноваты. Виноваты были отдельные представители, пытающиеся не всегда удачно донести истину другим, а иногда допуская грубые психолого-педаго-гические ошибки. Для того, чтобы поучать другого, самому нужно глубоко и всесторонне знать предмет, о котором идет речь. И уж никак не подтасовывать факты.
А случилось с его педагогической мечтой вот что. Возбужденный успехом на экзамене в семинарии мой отец сразу же, не долго раздумывая, помчался к архиерею со своей заветной просьбой, поскольку тот был в Твери, и от него зависело назначение на должность учителя в сельскую школу. Как и полагалось образованному и воспитанному человеку, отец приложился (поцеловал) к руке архиерея и после этого изложил свою просьбу о назначении его в районную сельскую школу по месту его жительства в селе Поречье. Школа располагалась рядом в деревне Хорошово. Архиерей, великолепно зная обстановку в их районе, спокойно ответил, что в настоящее время свободных вакансий в их школе не имеется.
Отец растерялся и подумал, что архиерей запамятовал по старости, и, забыв обо всех приличиях в данной ситуации, возразил, что он недавно сам выяснял этот вопрос и знает, что именно в их деревенской школе есть одно свободное место. На это замечание почтенный архиерей, нисколько не смутившись, ответил, что сие место уже забронировано для будущей учительницы Новоселовой. Не разбираясь в бюрократических тонкостях и не понимая глубинных причин, юный Павел Матвеевич напомнил архиерею, что всем известно, что этой Новоселовой-то ещё целый год учиться, а он уже имеет на руках аттестат.
Пришлось архиерею повысить голос и строго указать аттестованному, что девица Новоселова – дочь священника из их же прихода, а Цыпленков – простой мужик. После такого аргументированного разъяснения, отец к ручке архиерея подходить не стал, а ушел, не попрощавшись.
На этом у моего отца надолго было покончено с учительской карьерой, а в отношениях с церковью и религией образовалась трещина, которая постепенно стала увеличиваться. Особенно после того, как он заинтересовался биологией, дарвинизмом, стал читать книги по естественным наукам, а также книги философско-идеологического направления.
Рис. 13. Тверь, 1908 год.
Группа студентов, с которыми
познакомился Павел Матвеевич,
после чего началось
его политическое развитие.
По этому поводу его, если можно так выразиться, воскреситель или крестный отец Иван Ильич Сергиев (Кронштадтский) говорил: «Вы предпочли Христу Льва Толстого, высших светских писателей, умноживших свое борзописание до бесконечности, так что некогда Христианину взяться за Слово Божие, – которое есть источник чистоты, святости, правды, света, вечной жизни и блаженства».
Оставшись в деревне, Павел ищет выход из сложившегося положения, как удовлетворить свое самолюбие. В связи с этим следует отметить ещё два небольших по времени, но ярких события того периода, оставивших след в дальнейшей его жизни.
После неудачи с должностью учителя Павел Матвеевич поступает на казенную службу писарем почтового отделения в родном селе Поречье. Ему начинают платить заработную плату и даже предоставляют отдельную жилплощадь при почтовом пункте в их же селе. Отдельная казенная комната при почте давала Павлу возможность в свободное время дополнительно без домашних помех повышать свой образовательный уровень и осваивать работу с денежными документами, различными формами финансовой отчетности, что в дальнейшем ему очень пригодилось и выручило в годы гражданской войны.
Рис. 14. Санкт-Петербург. Пороховые.
Семья Агафонова, директора
Охтинской лесной дачи.<br />
Новое положение служащего почты позволяло больше времени уделять чтению научной литературы. Но тут подстерегла его новая неудача. Начитавшись новомодных трактатов естествоиспытателей, Павел задумался о совершенствовании деревенского хозяйства. Наиболее простым, по его понятиям, был постановка эксперимента по выведению собственной новой породы яйценоских кур в своем хозяйстве. И в этом-то хозяйстве, наследником которого он являлся по закону первородства, подстерегла беда молодого ученого-мичуринца. Правда, не следует забывать, что в это время он жил не в своей избе, а, как начинающий интеллигент, в отдельной квартире при почте. В его же хозяйстве трудились родная мать и сестры Татьяна и Евдокия, о чем он за чтением умных книг как-то и не задумывался. Добавим, что служба Павла писарем на почте и служебная жилплощадь заметно выделяли его из общей массы крестьян-земляков. Это была очередная ступенька в интеллигенцию. В этот же период тяжело заболел его отец Матвей и вскоре скончался. В народе говорили, как всегда в таких случаях, что его не смогли спасти «эскулапы». На могиле отца Павел дает клятву, что обязательно выучится и станет хорошим врачом! Сейчас мы понимаем, что такой зарок крестьянина в дореволюционной России был весьма фантастическим.
Куры, тем временем, не зная о хозяйских проблемах, несли себе, как это положено у кур, яйца. В один из свободных от почтовых дел день, молодой хозяин Павел Матвеевич является в свою родную избу и в разговоре за чаем, не задумываясь о том, что его мама умных книжек не читала, предлагает ей и сестрам ежедневно отмечать, какая из кур снесла яичко. Ведь он замыслил отобрать яйценоскую породу и приступил к эксперименту, полагая, что «ассистентов» не слишком затруднит это поручение. У мамы просьба сына вызвала истерику. Заливаясь слезами, она стала причитать, что с покойным отцом прожила долгую и нелегкую жизнь, но он-то никогда не проявлял жадность и не заставлял её учитывать подобные пустяки. И уж от родного своего единственного сына она вообще такого унижения ожидать никак не могла. Вот, мол, до чего я на старости лет дожила: родной сын решил яички контролировать. Не заслужила я такого унижения. Какой позор, если об этом узнают деревенские соседи!
Павел попытался успокоить мать. Ей было в это время чуть за сорок лет. Но никак не мог успокоить, объясняя, что это он делает не ради корысти, а ради науки. Безуспешно! Впоследствии биологические эксперименты в его хозяйстве больше не проводились.
После таких неудач – ссора с церковным руководством и обида ближайших родственников – надо полагать, Павел решил искать другие условия для решения своих проблем, осуществления планов и исполнения желаний. Для этого ему пришлось покинуть родное село Поречье, берега реки Мелечи, и отправиться на берега другой реки – Невы. Санкт-Петербург, столица Российской Империи, манил молодого сельского интеллигента. Решение созрело в 1908 году, когда он в Твери познакомился с молодым студентом Агафоновым и, уразумев, что тот через своего отца, старшего Агафонова (рис. 14), служившего в Санкт-Петербургском Лесном институте заведующим Охтинской научно-учебной дачей в Пороховых, может устроить его на имевшуюся там вакансию, собрался в дальнюю дорогу. В Санкт-Петербурге Павел побывал малышом, потянуло его в столицу и юношей.
Предыдущая глава
Пророчество Иоанна
Кронштадтского
Следующая глава
Имена на обломках самовластья

Комментариев нет :

Отправить комментарий