Эпоха: О вере в Бога и Буку

УДК 94(470) + 929.5

Цыпленков В.П.
Эпоха. Автобиографическая хроника.
– СПб, 2014. – 272 с.

В автобиографической хронике профессор Санкт-Петербургского университета рассказывает о происхождении свой семьи и фактах собственной жизни в городе Ленинграде до войны, во время блокады, на фронте, в послевоенный период. Период активной жизни ученого совпал по времени с эпохой социализма в России.
Книга представляет интерес для историков, социологов, биологов, этнографов.
В сети Интернет – epoch-ussr.blogspot.com

А professor of St. Petersburg University in the autobiographical chronicle talks about the origin of his family and the facts of his own life in Leningrad before the war, during the siege at the front, in the postwar period. The period of active life of a scientist coincided with the era of socialism in Russia.
The book is of interest to historians, sociologists, biologists, anthropologists.

Предупреждаю читающего, что в ходе своего рассказа я касаюсь религиозных тем. Я не имею желания обидеть ни каждого действительно верующего в своего Бога человека, ни атеистов за их неверие ни в какого Бога и потустороннюю жизнь после смерти. Если учесть, что я родился в стране уже светской, в которой церковь была отлучена от государства, и воспитывали меня в детских организациях как атеиста , то в среде наших родственников в то время оставались глубоко верующие люди. Представьте, никаких конфликтов и противоречий между верующими и безбожниками в нашей семье не возникало. Более того, скажу, что меня в 1925 году крестили, носили причащать в Охтинскую церковь, А я, подрастая, начал сталкиваться с непонятными вопросами, которые требовали ответа.

Примечание.

Этим я хочу специально подчеркнуть, что веру нельзя искоренить. Церковная деятельность в СССР продолжалась, оставалось и множество верующих. В нашей семье меня воспитывали не как фанатичного атеиста, а как думающего человека, который способен сравнивать ответы, которые дают религия и вероучения с одной стороны и наука и собственный жизненный опыт с другой.

В раннем детском возрасте, который я ограничиваю для себя тремя годами, я имел свою веру в чудесное и таинственное. Правда, верил я тогда не в настоящего Бога, о котором в то время я не имел представления, а в Буку. История эта проста, вполне правдива и весьма поучительна, а связана она с моей няней. Поясняю, что в те времена молодые девушки из деревни часто приезжали в Питер к своим родным и знакомым с целью получения образования или устройства на работу на фабрику и т.п., а пока осваивались с новой городской обстановкой поступали на должность няни. Вот такая няня из Поречья, когда укладывала меня спать в кроватку, а я капризничал и долго не засыпал, говорила мне страшным шепотом, указывая пальцем в темный угол детской комнаты, в которой стояла моя кроватка, что если я быстро не засну, то из этого зловещего угла придет страшная Бука.

Что же собой представляет эта страшная (или страшный) Бука? Первые годы после рождения самым большим миром для меня была наша коммунальная квартира. Каких чудовищных зверей я мог увидеть в этом мире? Только кошку Мурку да песика Валета, которые были совсем не злыми и дикими, а домашними и добрыми и могли, разве что, лизнуть.
Но няня продолжала внушать, что если я не засну, то Бука может даже утащить меня к себе туда в этот дальний темный угол. И тут я вспомнил, как летом на даче на Медвежьем Стане большой паук крестовик ловил мух в свою паутину. Когда паук сплетет свою паутину и спрячется, то его совсем не видно, а когда муха запутается и издает жалобные звуки, он мгновенно появляется из своего укрытия. Такая картина, только паук огромный и страшный, мне и представилась, когда няня продолжала шептать о том, что Бука даже может меня съесть. Воспоминания о пауке и то, что она говорила особым шепотом, чтобы Бука не услышала, действовали на меня очень устрашающе, а я искренне верил ей и вскоре действительно засыпал. Глупенький, я не мог подумать, что и сонного ребенка Бука может ещё легче утащить. Впрочем, инстинкт подсказывал мне, что уютное детское одеялко – лучшая защита от Буки.
Освободившись от меня, няня шла в соседнюю комнату «нянчиться» с моими старшими братьями. И вот однажды смех и визг из соседней комнаты разбудили меня. И как ни странно я, набравшись мужества, не стал плакать и звать на помощь, а принялся рассматривать зловещий темный угол, из которого Бука так и не вышла, хотя я ведь уже давно не спал, и стал с любопытством прислушиваться к разговорам в соседней комнате:
Голос брата: «Да не шуми, ведь Вадька проснется!»
Голос няни: «Не бойся. Он ведь глупенький, мне верит, а я ему таких страхов наговорила, что будет до утра спать, как убитый».
После этого и других подобных случаев вера в Буку, не говоря уже про доверие к юной няньке, у меня быстро и полностью угасла. Однако, силу слепой веры я испытал на своем наглядном примере, запомнил и оценил силу внушения «глупенькому ребенку».

Когда у нас появился мой младший брат (двоюродный), а это было уже время, когда новорожденных не обязательно нужно было крестить, и им давали совершенно новые революционные имена: Владлен, Нинель, Мира, Аврора, Марксен и другие без крещения. Я уже совсем разуверился в реальности Буки. Однако, когда мне приходилось нянчиться с этим двоюродным братом, которого нарекли Кимом (сокращение-акроним от слов коммунизм и мир), Я без зазрения совести использовал старый испытанный на мне метод и, указывая ему на тот же темный угол, вещал страшным шепотом, что если он не будет быстро и без капризов засыпать, то из угла может появиться свирепая Бука. И конечно он, пугаясь, быстро засыпал, а я спокойно на полу рядом с его кроваткой мог играть в оловянных солдатиков.
Должен заметить, что среди наших знакомых были и истинно верующие в Бога люди. В основном, женщины. Их религиозность оправдана тем, что они, в своем большинстве, были далеки от академической науки и, сказать честно, ни писать, ни читать они не умели.